– Ты не сварщик и не электрик? – с надеждой спросил он. И получил отрицательный ответ.
– И никогда не сталкивался с этими профессиями, например, на даче? – не унимался он, из чего я понял, что на зоне дефицит именно таких кадров. Я снова покачал головой.
– Ладно. По профессии, как ты понимаешь, мы тебе ничего не найдем, но куда тебя пристроить, подумаем. Будешь работать, получать зарплату, поощрения за работу в личное дело, а это большой плюс на УДО. Иск есть? Нет? Тем проще. Судьи по УДО не любят не погашенных исков. Да и из зарплаты у тебя тогда ну будут ничего вычитать в счет иска. Ты же не собираешься отказываться от работы? – с вызовом проговорил он. – Тогда подпиши это согласие. По нему в числе прочего колония может тебя привлекать на 2 часа в неделю к безвозмездным общественным работам на территории лагеря. Ну там подкрасить бордюры, посадить цветочки, подмести дорожки, почистить снег и так далее.
– А можно этого как-то избежать. Я слышал, что это не очень почетное занятие в лагерях, – напрямую спросил я – и таких «работников» не очень-то жалуют.
– Ааа, тебе уже, я смотрю, в уши нассали, навешали этого воровского дерьма? Кто это здесь умный такой? Этот пухленький, что перед тобой заходил? Максим, кажется? И не таких обламывали. Все это – херня, – не стеснялся в лексиконе Трутников. – Не подпишешь – значит отказ от работы. Еще и в ШИЗО сядешь. (Я здесь чутка сократил количество брани и нецензурных выражений. В оригинале все было гораздо красочней). Бери ручку и подписывай.
Я подумал пару мгновений, взял ручку, подписал бумагу, а потом просто заштриховал в перечне статей ту самую злосчастную сто шестую. Вроде как я подписал все, кроме нее. Трутников даже рот раскрыл в немом негодовании. Похоже, что такая светлая мысль никому в голову до меня не приходила.
– Так нельзя! Так никто не делает. Только бланк испортил – затараторил он.
– Я же подписал согласие. Я от работы не отказываюсь, я наоборот только за. С работой и срок быстрее пройдет, – я пробовал быть спокойным, – но подметать я не хочу.
Он поворчал еще минуту, потом, не найдя что ответить, велел звать следующего. Выйдя я успел передать мою технологию уклонения остальным. Так что когда Трутников уходил из карантина, у него на руках было четыре отказа от работ (от бывалых сидельцев, которым неприемлемо работать) и три подписанных согласия с вычеркнутыми «стошестыми». Алиментщиков даже не собеседовали в виду непродолжительности их срокóв.
Через месяц после карантина, в конце апреля, в начале мая на территории лагеря уже полностью сошел снег, показалась земля, покрытая прошлогодней листвой. И конечно, весь мусор, накопившийся в снегу за зиму, оказался на виду. Логично, что начальство решило организовать субботник по уборке всей территории лагеря, включая промку. Выражаясь тюремным сленгом – «подтянуть всех ЗЭКов по «стошестой». Об этом на утренней проверке всем объявил зам по тылу Гущин. Затем он разделил строй на четыре примерно одинаковые части. Первой группе поручено было подмести промку, второй – площадь между столовой и отрядами, третьей – собрать граблями листья со всех газонов в мусорные мешки, и четвертой – подмести площадку у КПП. Из строя сразу, без криков и скандалов, вышли человек пятнадцать и сказали, что работать не будут и готовы писать объяснительные с занесением в личные дела. Все они были бывалыми, не раз сидевшими на разных режимах ЗЭКами. Таким, во-первых, не имело смысла рассчитывать на УДО, так как для них и без того малая его вероятность сводилась к нулю, а во-вторых, многие из них относили себя к «стремягам*» – людям, стремящимся стать ворáми, которым и работать – западло, и подавать на УДО – тоже западло. Считалось, что если по их статьям (158, 161, 162, 228) «стреляет» УДО, то, значит, они за него продались, то есть совершили какой-нибудь гадский поступок. Настучали, сдали кого-то, например. Поэтому такие сидельцы даже не пытались никогда на него подавать. Эти пятнадцать человек пошли в дежурку писать объяснительные «простыни». Остальные направились получать инвентарь. В голове у всех был один вопрос – как «пропетлять*» и не работать, но не нарваться на мусоров. Мы с Саней попали в группу по сбору листьев. Нам выдали грабли и мешки. Перчаток на всех не хватило, что в принципе не удивительно. Это же Российское государственное казенное учреждение. Бюджета нет… И пошли к газонам. Тут я предложил незаметно перебраться в группу по уборке промки, ведь группы были большие, ЗЭКом больше, ЗЭКом меньше – никто не заметит. Мы воспользовались тем, что были относительно новенькими, и не все мусора знали нас в лицо и в каких мы отрядах. Так что нам удалось затеряться в группе №1, в которой по счастливому совпадению были и наши приятели с карантина. Мы вышли за внутреннюю локалку* и поплелись на промку. По ходу бывалые ЗЭКи учили нас, как правильно «петлять». Наша группа рассеялась по всей территории промки, кто-то приступил к подметанию. Мы же вшестером с граблями наперевес свернули к стене столярного цеха и начали так называемый «обход». Медленно ходили по периметру промки, а при приближении мусоров делали вид, что только что прервали работу, чтобы перекурить. За 2 часа мы обошли всю гигантскую промзону несколько раз, полазили по вагонам с щебнем, зашли на продовольственные и вещевые склады, в столярку, слесарку, гараж, на свалку. После такого детального ознакомления с лагерем, стало очевидно, что теоретически убежать с зоны незаметно – проще, чем покурить в туалете. Начнем с того, что ворота – гигантские железные двери, через которые вагоны с щебнем заезжали на территорию зоны для перегрузки силами ЗЭКов в самосвалы, – закрывались не до конца, оставалась щель в полметра. А за воротами в нескольких десятках метров проходили пять или шесть рельсовых путей, по которым раз в два часа проходили товарняки. Кроме того, во внешней локалке мы насчитали около пяти дыр, достаточно больших, чтобы в них пролез человек. Это так. К слову. Заметки на будущее.
Через два часа наступило время обеда, мы сдали инвентарь и пошли в столовку. Вот так удачненько мы провели наш первый субботник. Залог успеха – не выпускать из рук грабли, лопату или любой другой инструмент. Можно было часами прогуливаться с места на место, а мусора думали, что мы усердно трудились на благо КП-222.
Такой вот весенний субботник.
Глава 7. Религия
Статья 14 УИК РФ. Обеспечение свободы совести и свободы вероисповедания осужденных
1. Осужденным гарантируются свобода совести и свобода вероисповедания. Они вправе исповедовать любую религию либо не исповедовать никакой религии, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные убеждения и действовать в соответствии с ними.
2. Осуществление права на свободу совести и свободу вероисповедания является добровольным, при этом не должны нарушаться правила внутреннего распорядка учреждения, исполняющего наказания, а также ущемляться права других лиц.
4. К осужденным к принудительным работам, аресту, содержанию в дисциплинарной воинской части или лишению свободы по их просьбе приглашаются священнослужители, принадлежащие к зарегистрированным в установленном порядке религиозным объединениям, по выбору осужденных. Личные встречи предоставляются без ограничения их числа продолжительностью до двух часов каждая с соблюдением действующих на территории учреждения, исполняющего наказание, правил внутреннего распорядка в присутствии представителя администрации учреждения. По заявлению осужденного и с письменного согласия священнослужителя личная встреча, в том числе для проведения религиозных обрядов и церемоний, предоставляется наедине и вне пределов слышимости третьих лиц с использованием технических средств видеонаблюдения. В учреждениях, исполняющих наказания, осужденным разрешается проведение религиозных обрядов и церемоний, пользование предметами культа и религиозной литературой. В этих целях администрация указанных учреждений при наличии возможности выделяет соответствующее здание (сооружение, помещение) на территории учреждения, исполняющего наказание, и обеспечивает соответствующие условия, определяемые соглашениями о взаимодействии с зарегистрированными в установленном порядке централизованными религиозными организациями.
4.1. В целях обеспечения свободы совести и свободы вероисповедания осужденных в учреждениях, исполняющих наказания, федеральный орган уголовно-исполнительной системы заключает с зарегистрированными в установленном порядке централизованными религиозными организациями соглашения о взаимодействии. Территориальные органы уголовно-исполнительной системы в соответствии с указанными соглашениями вправе по согласованию с федеральным органом уголовно-исполнительной системы заключать соглашения о взаимодействии с зарегистрированными в установленном порядке централизованными религиозными организациями. Требования к содержанию соглашений о взаимодействии, обязательные для включения в указанные соглашения, утверждаются федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере исполнения уголовных наказаний.
